Тайна Трех. Египет и Вавилон - Страница 25

VIII

«Один стал Двумя». Если Тайна Двух, Отца и Сына, как путь к Тайне Трех, Отца, Сына и Духа, понята яснее, чем здесь, – в откровении христианском, то уж, во всяком случае, не в Законе и Пророках Израиля.

IX

Фиванский бог солнца, Амон-Ра, говорит: «Я – Одно, ставшее Двумя; Я – Два, ставшее Четырьмя; Я – Четыре, ставшее Восемью; и Я – Одно».

Так совершается в лоне самого Бога раздвоение – тайна Амонова, или растерзание, «распятие» – тайна Озирисова. Это и есть начало мира – «начало разделения, различения», principium individuationis, по Шопенгауэру; «Er selbst muss untergehen, damit das Einzelne lebe. Он Сам должен умереть, дабы единичное жило», по Шеллингу; «смертью богов люди живут», по Гераклиту; «день вчерашний – Озирис, день завтрашний – Ра», по Книге Мертвых.

Мир есть преломление, раздробление единого белого света Амонова в душе человека, «Божией слезе», дрожащей капле влаги Озирисовой – в многоцветную радугу.

Мир есть раздробленный, растерзанный Бог.

X

Вот почему трансцендентному единобожию Амонову соответствует имманентное единобожие Озирисово: «Отец Един – Сын Единороден», – как мы сказали бы. И если единобожие Амоново есть тайна жреческих школ (не этой ли тайне «египетской мудрости» и научился Моисей?), то единобожие Озирисово есть вера всенародная: «Озириса все египтяне чтут одинаково», и только Озириса из всех богов, по свидетельству Геродотову.

XI

Озирис – «Владыка подземного неба», «Первенец из мертвых», умерший и воскресший Бог.

По учению жрецов фиванских и гелиопольских, Амон-Ра и есть Озирис, «Сокровенное Солнце». В солнце Бог скрывает и являет Себя. «Лучезарность твоя от лица твоего неведомого, Господи!»

Тайна солнца, тайна света есть религиозная тайна Египта по преимуществу. В Амоне-Ра и в Озирисе, в двух ипостасях Бога Единого, открывается духовное начало света – «Душа, светящая из Солнечного Ока».

XII

Египетское имя Озириса – Us-iri значит «Сила Ока», «Сила Солнца». Но это еще не настоящее имя, а только поиски, чаяние, тоска по имени, тоска всего Египта неутолимая.

Неутолимо и вечно искомый Озирис.
Nunquam satis quaesitus Osiris.

«Неизреченно имя Его», – можно сказать и об Озирисе, так же как об Амоне. Многоименный – безыменный. «Тот, кого я назвать не смею», – как бы на ухо шепчет нам Геродот, подражая египтянам «Род же Его кто исповесть?» – по мессианскому пророчеству Исаии (LIII, 8).

XIII

Страдалец, Мученик, Tesch-tesch, вот самое святое и страшное имя Его.

«Взял на Себя наши немощи и понес наши болезни – изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши и ранами Его мы исцелились», – по тому же пророчеству Исаии (LIII, 4–5).

Озирис есть «Великая Жертва», и во всякой жертве растерзание, убиение его совершается. Во всякой заколаемой жертве – «сердце Озирисово»: «Ты – телец жертвенный».

«Как овца, веден был на заклание, и, как агнец пред стригущим Его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис. LIII, 7).

Египетский иероглиф, означающий жертву, – человек со связанными за спиной руками и с приставленным к горлу ножом. По свидетельству дошедших до нас памятников, в Египте каменного века существовали человеческие жертвоприношения: чужеземцы-пленники закалывались или удавливались. Впоследствии человек заменяется животным – газелью, тельцом, агнецом, – и тогда к животному привязывается глиняная или каменная печать с изображением человека, приносимого в жертву; и, наконец, жертва отожествляется с самим Богом: теперь уже не человек приносится в жертву Богу, а сам Бог приносит себя в жертву человеку. Жертва совершается в Боге: тайна мира есть тайна любви жертвенной. «Так возлюбил Бог мир, что Сына Своего Единородного отдал за мир», – опять как бы вторит христианство египетской мудрости.

XIV

Одно из имен Озирисовых – Bata, «Душа хлеба». Вкушая хлеб, люди вкушают плоть Озирисову, плоти его причащаются. «Ты – отец и мать всех людей: люди дышат дыханием твоим, едят плоть твою».

XV

По свидетельству Плутарха (De Iside et Osiride, XXI), «не только об Озирисе, но и о всех прочих богах жрецы исповедуют, что тела их лежат в Египте, погребенные и почитаемые». Это значит: все боги суть Озирисы, жертвы закланные. Все живут, страдают и умирают вместе с ним: в этом и только в этом – единобожие Озирисово-Амоново.

Он один – во всех богах, и о них о всех можно сказать то же, что сказано о нем в Книге Мертвых: «Он знает день, когда его не будет». Знает жертву свою: «имеет власть отдать жизнь Свою, и власть имеет снова принять ее». – «Он истязуем был, но страдал добровольно» (Ис. LIII, 7).

XVI

Бог в страдании; страдание божественно не только в человеке, но и во всей природе. По незаписанному изречению Господа: «Говорит Иисус: подыми камень, и там найдешь Меня; разруби дерево, и Я там» (Clem. Roman. Agraph., 50)

Ущерб, изнеможенье и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Возвышенной стыдливостью страданья.

В улыбке Озирисовой, «улыбке плачущих», эта стыдливость страдания сливает небесную радость с небесною грустью земли, ибо и в грусти, так же как в радости, «небо с землей соединяется».

Он – в закалываемой жертве, в умирающем семени, в пожинаемом колосе, в убывающем Ниле, в ущербном месяце, – во всяком страдании, но в страдании человеческом особенно.

XVII

Озирис – человек, Бог и человек вместе; воистину Бог, и человек воистину. Жил, страдал и умер, как человек, в униженном «рабьем зраке». «Уничижил себя самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человеку и по виду став, как человек, смирил себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Филип. II, 7–8). О ком это сказано? Об Озирисе? Нет. Озирис только тень Тела незримого. Но в подобии Тела и Тени – сокровеннейшая тайна египетской мудрости.